23 сентября правоохранители сняли с поезда, следовавшего в Россию, и задержали экс-директора ГП "Информационные судебные системы" Леонида Богданова при попытке пересечения границы в Сумской области.
Начальник Департамента специальных расследований ГПУ Сергей Горбатюк сообщил, что бывшему руководителю структуры, занимавшейся администрированием судебных реестров, при котором в свое время была внедрена компьютеризированная система автораспределения дел, инкриминируется завладение 6,4 млн. грн. в ходе процедуры закупки оборудования для видеоконференцсвязи для судов по завышенным ценам. Якобы Богданов вместе с другими должностными лицами организовали преступную схему присвоения бюджетных средств, которые выводили через ряд подконтрольных им компаний.
В Генпрокуратуре и Нацполиции утверждают, что задержание экс-главы "Информационных систем" было вызвано упреждением его попытки бежать и скрыться от следствия. Богданову было объявлено о подозрении по ч.5 ст.191 ("Присвоение, растрата имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением") и ч.1 ст.366 ("Служебный подлог") УК Украины. Санкция вменяемых ему статей предполагает вплоть до 12 лет лишения свободы.
25 сентября Печерский райсуд Киева не смог избрать меру пресечения для Богданова. Рано утром 26 сентября по истечении 72 часов после задержания, бывший руководитель "Информационных систем" вышел на свободу.
Сегодня в судебном слушании планируется продолжение заседания, в ходе которого прокуратура настаивает на аресте Богданова с альтернативой внесения денежного залога в размере 21 млн. грн. Сам он называет обвинения в свой адрес ложными, и которые построены на происках российских конкурентов. Мы поговорили с экс-главой "Информационных судебных систем" о его деле.
- Леонид, с чем вы связываете свое задержание?
- Начну с того, что в последние дни с подачи Генеральной прокуратуры в СМИ выплеснулся поток лжи в мой адрес. Не имея права комментировать материалы следствия (хотя этот запрет легко игнорирует ГПУ), хочу заметить только одно. Вся суть происходящего очень проста. Руками Генеральной прокуратуры Украины российская компания пытается убрать с рынка отечественных разработчиков, чтобы сохранить контроль над государственными информационными ресурсами Украины.
- Почему интерес к вам у правоохранителей возник именно сейчас?
- Уголовное дело, фигурантом которого я выступаю, расследуется с 2015 года. Правоохранители открыли его по принципу "перелопатим все, а там что-то да найдется". Все это время я не скрывался от следствия, и наоборот, всячески помогал ему. Являлся по вызовам к следователю, давал пояснения и все небходимые документы. Но несколько месяцев назад в моем деле появился новый эпизод, который я связываю с попытками уничтожить наш бизнес со стороны конкурентов. То есть, прокуратура подыгрывает нашим оппонентам.
- Но для чего вы пытались бежать из Украины?
- Я никуда не сбегал и не планировал. Как вы себе это представляете - у меня на иждивении четверо детей, двое родителей в преклонном возрасте, я единственный кормилец в своей большой семье, и просто так, возьму и сбегу? Идет подмена понятий.
- Объясните конкретно, куда вы ехали 23 сентября, и почему не поставили в известность правоохранителей?
- С чего вы взяли, что они не были в курсе моей командировки? Еще после своего увольнения с должности руководителя ГП "Информационные судебные системы", я занимаюсь бизнесом - осуществляю консультирование и оказываю услуги по разработке, внедрению и продаже программного обеспечения. Поездки, которые происходили у меня в ходе этой работы, я считаю закономерными, мы предлагаем свои услуги, ведем переговоры. Более того - следствие было в курсе моих выездов за границу. За последние два года я покидал Украину около тридцати раз, и всегда возвращался. В последний раз я отсутствовал в стране с 16 по 20 сентября, и когда приехал - узнал о вызове меня по повестке к следователю на 26 сентября. Уже тогда я предполагал, что этот вызов закончится вручением мне "пидозры" и мне запретят покидать Украину. Поэтому я намеревался завершить текущие неотложные дела, для чего и поехал. У меня была запланирована пара встреч, на руках находились подтверждающие документы о командировке на два дня, но...
- Но на пограничном посту в Конотопе вас сняли с поезда и повязали.
- Да. Причем согласно УПК, меня не имели права задерживать. Сейчас заявляют, что меня задержали при попытке скрыться, но у меня даже не было "пидозры" на тот момент. Само задержание было осуществлено в 4 часа утра на Сумщине, а о подозрении мне объявили только в 16:00 23 сентября в Киеве. Свыше восьми часов меня держали без каких-либо объяснений процессуального статуса, не допускали адвоката.
- Какой эпизод вам инкриминируется, и что есть в виде подтверждения вашей вины у следствия?
- Из того, что было заявлено в публичном судебном заседании, главное и единственное доказательство против меня - это письмо российской компании TrueConf о том, что они недопоставили услуги "Информационным судебным системам". Заявляемая сумма убытков - 6,4 млн. грн., которую почему-то Генпрокуратура "конвертирует" по текущему курсу доллара. Мне требуют установить залог в размере 21 млн. грн. Это полный бред, мы будем обращать на этот момент судей.
- Что вы можете сказать в части предъявленной вам "пидозры"?
- Есть две важнейших детали, которые связаны с якобы имеющейся доказательной базой. Речь идет о том самом письме компании из РФ.
Во-первых, его подписали конкуренты нашей фирмы, которые оказывают пакет услуг и зарабатывают на этом. То есть речь идет о попытке нечистоплотной борьбы. Ведь мы сегодня предлагаем Украине собственную разработку видеоконференцсвязи, причем предлагаем бесплатно внедрить ее для уголовного процесса. Сегодня наши идеи уже реализованы в части онлайн-приема граждан чиновниками, системе телемедицины, большие планы готовятся по системе Минюста. Поэтому наши конкуренты поняли, что мы выступаем серьезной угрозой для них, и предприняли такой шаг.
Во-вторых, ГПУ почему-то верит не украинским бизнесменам и официальным документами десяток проверок отечественных ведомств, а бумаге от структуры, которая представляет интересы недружественного нам государства.
- Ну так вы сами, в свое время, подписывали договор на закупку услуг видеоконференцсвязи у российской компании...
- На тот момент, а это было в 2013 году, между Украиной и Россией отсутствовал какой-либо конфликт. Сегодня ситуация в корне изменилась - сложно отрицать, что мы не являемся дружественными государствами. Официально наша политика заявляется как попытка защиты от, скажем так, российского вмешательства в работу реестров и информационных систем. По крайней мере, такая логика прослеживается в указах Президента и решении СНБО которыми, в частности, введены ограничения на использование ряда программных продуктов из РФ, соцсетей и сайтов. Логично, что и системы видеоконференцсвязи, которые использовались ранее, и работающие в системе судов и Министерства юстиции, в дальнейшем не должны использоваться. Мы предлагаем альтернативу, но нас пытаются руками ГПУ уничтожить.
- Вы считаете, что Генпрокуратуру, скажем так, могли мотивировать ваши конкуренты?
- Я не могу категорично кого-то в чем-то обвинять. Просто ГПУ схватились за это письмо TrueConf, клиентами которой кстати, являются силовые структуры России, и де-факто заняли сторону российской компании. Еще весной со мной связывался один из представителей московского руководства TrueConf по имени Дмитрий с угрозами и попытками шантажа. От нас требовали отказаться от собственных разработок и не мешать им зарабатывать, пугали уголовным преследованием в Украине. Теперь этот прессинг перешел к конкретным шагам - Генпрокуратура без какой-либо технической экспертизы в суде отстаивает их позицию и не намерена проверять мотивы действий TrueConf.
- И все-таки, закупка ПО для видеоконференцсвязи, была осуществлена в полном объеме или это была липа?
- Меня обвиняют в том, что мы что-то недокупили - заплатили за 1500 лицензий на доступ к услугами видеоконференцсвязи, а получили только двести. Но позвольте, эта сделка прошла экономическую экспертизу, на ее счет проводились десятки проверок КРУ и Минфина в ходе различных преобразований в системе Министерства юстиции, велась тщательная инвентаризация. Да те же мероприятия, которые проводились в Минюсте - там как минимум 660 лицензий использовались в ходе совещаний путем организации конференций. На эти аргументы следствие не обращает никакого внимания, и как "Гриць із конопель", вынимает удобные им данные со ссылкой на российского разработчика.
Более того, в своем же письме TrueConf, которым оперирует ГПУ, компания из РФ подтвердила, что их программный продукт можно дистанционно ограничивать к использованию. То есть, количество пресловутых лицензий, из-за которых разгорелся весь сыр-бор, устанавливает разработчик. Им же осуществляется сверка количества лицензий, причем на российском сервере. Доступ к этим данным имеют только они. И эта же компания - наш конкурент.
